Как то мне довелось давать интервью в корпоративном журнале, будучи руководителем в большой корпорации.
Как то мне довелось давать интервью в корпоративном журнале, будучи руководителем в большой корпорации. Это была серия интервью «старожилов» компании со стажем работы более 10 лет, рассказывающих о становлении нас как специалистов в финансовой отрасли, о пройденном пути и о том ценном опыте, которым мы можем поделиться с начинающими финансистами.
Имея на тот момент за плечами всего год погружения в мир психоанализа, я обнаружила, что мне не интересно перечислять сухие достижения компании, восхваляя ее и себя штампованными фразами, давать назидательные наставления из позиции «сверху», а интересно говорить о людях, об их отличиях и возможностях, говорить об организации как о живом организме, в котором сплетены эмоции, тревоги, противоречия, и как это все рождает уникальность.
Удивительные отзывы получила я в ответ на свое интервью – это были слова людей как из близкого окружения, так и малознакомых коллег – и все они называли мое выступление очень теплым, красивым, удивительно искренним и даже добрым.
Это тем более неожиданно, что еще несколько лет тому назад в отношении меня, в основном, использовались эпитеты: авторитарная, жесткая, бесстрастная, властная и даже «снежная королева».
Что стало еще более неожиданным для меня самой, так это то, как выгодно (с моей теперь уже психоаналитической точки зрения) мое интервью отличалось среди остальных, ведь оно было про живое и про настоящее – про человека и про чувства.
А ведь еще совсем недавно я выражалась таким же сухим бюрократическим языком штампованных фраз и безжизненных эпитетов.
Имея на тот момент за плечами всего год погружения в мир психоанализа, я обнаружила, что мне не интересно перечислять сухие достижения компании, восхваляя ее и себя штампованными фразами, давать назидательные наставления из позиции «сверху», а интересно говорить о людях, об их отличиях и возможностях, говорить об организации как о живом организме, в котором сплетены эмоции, тревоги, противоречия, и как это все рождает уникальность.
Удивительные отзывы получила я в ответ на свое интервью – это были слова людей как из близкого окружения, так и малознакомых коллег – и все они называли мое выступление очень теплым, красивым, удивительно искренним и даже добрым.
Это тем более неожиданно, что еще несколько лет тому назад в отношении меня, в основном, использовались эпитеты: авторитарная, жесткая, бесстрастная, властная и даже «снежная королева».
Что стало еще более неожиданным для меня самой, так это то, как выгодно (с моей теперь уже психоаналитической точки зрения) мое интервью отличалось среди остальных, ведь оно было про живое и про настоящее – про человека и про чувства.
А ведь еще совсем недавно я выражалась таким же сухим бюрократическим языком штампованных фраз и безжизненных эпитетов.
Такая трансформация стала возможной благодаря тому, что за год глубокого погружения в мир психоанализа, в мир чувств, эмоций, страстей, влечений и желаний человека я стала ближе к человеку и к его истинным потребностям и даже ближе к себе настоящей.
Что значит жить? Это «дышать» творчеством, чувствовать удовольствие и гнев, признаваться себе в них, открываться этим чувствам и страстям, отвечать на то, что их вызывает, улыбкой, смехом, печалью, то есть быть в контакте с этими чувствами.
А «проживать» время – это как будто просто функционировать – эффективно, бесстрастно, сменяя день за днем и не находя между ними отличий, в какой-то момент вдруг задав себе вопрос «а что я собственно делаю, для чего это, куда дальше, где все мои мечты, стремления, с которыми я сюда пришел?».
И дальше может наступить выгорание и эмоциональный ступор, пустота, потеря смысла.
А «проживать» время – это как будто просто функционировать – эффективно, бесстрастно, сменяя день за днем и не находя между ними отличий, в какой-то момент вдруг задав себе вопрос «а что я собственно делаю, для чего это, куда дальше, где все мои мечты, стремления, с которыми я сюда пришел?».
И дальше может наступить выгорание и эмоциональный ступор, пустота, потеря смысла.
И дальше может наступить выгорание и эмоциональный ступор, пустота, потеря смысла.
Когда-то и я задала себе эти вопросы. Для чего я это делаю? Какой в этом смысл, чего я хочу добиться, нравится ли мне то, что делаю? В зависимости от ответов на эти вопросы появляется другой, свой, индивидуальный путь. Ведь можно делать все то же самое, что ты делал до сих пор, выполнять те же функции, но при этом учась слышать других людей, их потребности, сверяться со своим внутренним компасом, обращать внимание на свое окружение – кто те люди, которые работают рядом с тобой, которые, возможно, зависят от тебя, как я могу сделать нашу с ними работу более осмысленной, наполненной удовольствием и творчеством, что я могу сделать такого, чтобы это было полезно не только мне, но и моей команде или компании в целом.
И тогда часто начинают появляться смыслы даже в работе, которая раньше казалась рутинной, однообразной, а сухость и черствость бюрократического языка сменяется более образным и метафоричным, красочным языком.
Иногда столь простые вопросы не приходят сами, а рождаются в совместной работе с коучем в процессе поиска путей развития карьеры, поиска тех стоп-факторов, которые привели к возникновению выгорания и бессмысленности работы.
И тогда часто начинают появляться смыслы даже в работе, которая раньше казалась рутинной, однообразной, а сухость и черствость бюрократического языка сменяется более образным и метафоричным, красочным языком.
Иногда столь простые вопросы не приходят сами, а рождаются в совместной работе с коучем в процессе поиска путей развития карьеры, поиска тех стоп-факторов, которые привели к возникновению выгорания и бессмысленности работы.